В наше время репутация российского бизнеса за рубежом далека от идеала, если не сказать — кардинально испорчена. Многие зарубежные компании принципиально не хотят иметь ничего общего с Россией.
Мы как будто уже потеряли честность, добродушие, твердость, уверенность в себе, отзывчивость — характерные русскому народу черты. А ведь совсем недавно иностранцы восхищались русскими купцами. Еще в XIX веке те же французы восторгались “славянской душой”, чувствовали особую тягу к ней. Характерная цитата из журнала “История”: “Регулярное, пунктуальное и самое что ни на есть добросовестное поведение россиян в отношении займов, которые им выдавались, покорило французские финансовые и кредитные круги”. Французский аристократ, писатель того же времени Астольф де Кюстин отзывался о русских как о высококультурных и приветливых людях: “Я никогда не видел, чтобы люди всех классов были друг с другом столь вежливы. Извозчик неизменно приветствует своего товарища, который в свою очередь отвечает ему тем же, швейцар раскланивается с малярами”.
Итальянский историк Альберт Кампензе писал о высокой духовности и нравственности русского народа: “Они, кажется, лучше нас следуют учению евангельскому. Обмануть друг друга почитается у них ужасным, гнусным преступлением”.
В Европе по численности населения и военной мощи Россия была на первом месте, нас уважали и прислушивались. Экономика страны развивалась на собственном капитале купцов, имеющих прочные связи за границей. Основой этих связей была репутация. По большому счёту, верность слову была главным принципом. Обещание, данное предпринимателем, было во много раз ценнее современных бумажных документов. Русский купец не мог позволить себе, хотя бы в мелочи, нарушить данное им обещание. Это означало бы поставить клеймо на всём своем роде и деле жизни. Он умел заключать многомиллионные сделки за рубежом, поручаясь одним только словом.
Савва Васильевич Морозов, ещё никому не известный, именно так смог создать в деревне Зуево свою фабрику. До этого весь текстильный бизнес страны работал на ручной деревенской технике. Морозов договаривается с немецким предпринимателем Людвигом Кноппом о строительстве машинной прядильной фабрики. Кнопп поставил Морозову из-за границы сто с лишним (!) новых прядильных машин под честное слово. Дело Морозова развивалось, и многие крестьяне, зная честность Саввы Васильевича, отдавали ему свои деньги на хранение. Такова была сила репутации.
Ещё одним примером для подражания является Николай Александрович Алексеев. Московский городской глава (1885—1893), российский купец I гильдии, он стал инициатором полной модернизации города и вдохновителем создания архитектуры нового поколения. Известность принесло ему создание “с нуля” канализации (до этого москвичи пользовались выгребными ямами). По инициативе главы был создан и водопровод, были построены Крестовские водонапорные башни, которые снабжали водой центральные районы города.
Всем известный ГУМ (по старому названию — Верхние торговые ряды) — грандиозное сооружение с стиле empire со стеклянной крышей на всём протяжении в том виде, каким мы знаем его сейчас, был построен по распоряжению главы города. Были приведены в порядок мостовые, выложены тротуары. Построены больницы и открыто более 30 городских училищ.
Писатель Амфитеатров вспоминал о нём: “Алексеев, едва ли не первый из представителей русской земщины, заставил заговорить о себе европейскую политическую печать, вообще мало интересующуюся и деятельностью и деятелями нашего самоуправления”.
Авторитет в российском бизнесе было принято приобретать именно благодаря слову, которое держали свято. Это был один из догматов воспитания. Поэтому обмануть ближнего считалось большим грехом. Многие предприниматели были глубоко верующими людьми, а их основу составляли старообрядцы.
Староверами были знаменитые Рябушинские, которые сумели выбраться из мелких лавочных торговцев в крупных промышленных магнатов, в дальнейшем, образовав собственный банк. Их банк, впоследствии, стал крупнейшим банком и носил название “Московский”. Рябушинские не любили сорить деньгами. Все деньги, полученные от грамотного инвестирования, вновь и вновь направлялись на развитие. Эта черта была характерна для нескольких поколений рода. Ко времени кончины основателя династии — Михаила Яковлевича — его состояние уже превысило 2 млн. руб. Людей, обладавших подобным состоянием в то время, можно было пересчитать на пальцах. Второе поколение Рябушинских расширило дело отца и приумножило капитал до 5 млн. руб.
Не менее уважаемыми являются династии Морозовых, Гучковых, Кокоревых. Все эти купцы были староверами. По данным переписи 1897 года, старообрядцами было всего около 2% русского населения империи, тогда как Wikipedia приписывает староверам до 60% всех русских капиталов. В среднем получается, что средний старообрядец был в 73 раза богаче среднего россиянина.
Причина подобного успеха - в их трудовой морали. Обладая ответственностью, усердием, усидчивостью, деловитостью, настойчивостью, они создавали корпоративную культуру трудовой активности. Для них работа вполсилы была неприемлема. С раннего возраста они впитывали принципы жизненного уклада: требовать от себя больше других, хранить чистоту культуры, нравственности. А принцип общения только с единоверцами, пожалуй, является ответом на вопрос об их успешности в бизнесе.
Русские купцы в своём большинстве были убежденные коллективисты. Невероятно развитая взаимопомощь внутри общины — вот, что спасало раскольников многие сотни лет. Предприниматель никогда не забывал, что вышел он из той же самой крестьянской среды. Поэтому, вне зависимости от благосостояния, члены общины должны были как братья относиться друг к другу. И работать как члены одного большого семейства, объединённые заботой об общем деле.
“Доброе имя лучше богатства”, — часто говорили сами купцы. Они знали, что богатство неизменно приходит вслед за репутацией.
Комментарии
Пока нет комментариев